Заледенел дом - Страница 40

- Конечно, я понимаю, он кажется таким сильным и надежным, он перенес тебя на плащ, умыл, вытер кровь с твоего лица, сторожил твой недолгий сон, - говорила Элена, и ее голос казался Иефе очень громким, и было странно, что Норах его не слышит, не видит призрачную фигуру ведьмы. - Конечно, удобно и приятно быть слабой, конечно, это замечательно, когда не нужно думать, как раздобыть еду, где остановиться на ночлег, как защититься, если нападут, потому что рядом есть кто-то, кто решит это все за тебя. Но он орк! Злобное, дикое животное! Тебе так необходима защита, ты не хочешь быть одна? Давай найдем Себастиана - он защитит и спасет. Он сделает все, чтобы мы были счастливы и спокойны. А этот... Что ты будешь делать, когда он начнет задавать вопросы? Что ты будешь делать, когда он потребует правды? Что ты будешь делать, когда он начнет выбивать из тебя правду силой? А ведь он начнет. Поверь мне, пичуга, он начнет.

Иефе хотелось спорить, кричать в ответ, но мысль о том, как отреагирует Норах на ее внезапную ссору с пустотой, не давала взорваться. Отвечать ведьме мысленно не было сил: отвлекала постоянная необходимость прислушиваться к Зову. Если верить радостным "Хей-хо!", партия шла куда-то на север - северо-восток, шла довольно медленно, и смысла в этом не было ни на грош. Что забыли сопартийцы на севере? Почему не вернулись в Бристоль? Почему спешили уйти из пещер? Кто-то преследовал? Если да - то почему не спешат сейчас? Не могут? Кто-то ранен? Вопросы оставались без ответов, и все чаще проскальзывала настырная мысль, а на тот ли Зов идет она, Иефа? Разве не на север так настойчиво звала ее Элена? Где гарантия, что заклинание поиска - не уловка, не попытка отправить ее туда, куда нужно ведьме? Вот уж воистину - бараны на привязи.

Когда солнце перевалило за полдень, Норах глянул задумчиво на спутницу и предложил устроить привал, но Иефа ответила резко, что пока она хоть как-то держится на ногах, привала не будет. Орк пожал плечами, выразительно повертел пальцем у виска и пропал в зарослях надолго. В какой-то момент полуэльфка даже решила, что он ушел совсем, и успела огорчиться, но орк нагнал ее часа через два, вынырнув из кустов с двумя куропатками, притороченными к поясу, чем мгновенно завоевал небывалую и нежную любовь совомедведя. Вилка тоже пробовал охотиться, и однажды почти успешно выследил глухаря, но настырная ласка испортила все дело, вспугнув неповоротливую птицу, так что охота не удалась.

Ближе к вечеру Иефа перестала чувствовать ноги. Ниже пояса начиналось что-то, похожее на мешки, набитые старой соломой, и эти мешки двигались сами собой, неуклюже неся воющее от усталости тело все дальше и дальше, и каждую минуту грозили подломиться. Элена бесновалась, маячила то слева, то справа, то перед самым лицом, требовала остановиться, просила впустить, обещала поделиться силой, утолить боль, умоляла пожалеть себя и ее... Иефа мотала головой, как замученный работой и мухами мул, и шла дальше, почти не глядя по сторонам, почти не открывая глаз, спотыкаясь и пошатываясь. Наверное, ведьма была права, и в этой гонке не было смысла, но к закату Зов вдруг начал понемножку усиливаться - видимо, где-то там, впереди, партия остановилась на ночлег. И если была возможность хоть немного сократить разделяющее барда и отряд расстояние, Иефа не могла позволить себе упустить эту возможность.

Когда стемнело, рядом образовался Норах, ни о чем не спрашивая, подхватил полуэльфку на руки и понес. Иефа благодарно обмякла и потеряла сознание. Очнулась она, лежа на мягкой подстилке из веток и листьев, укрытая до подбородка плащом. В двух шагах потрескивал костерок, и упоительно пахло жареной дичью. Желудок полуэльфки откликнулся на дразнящие ароматы длинной заунывной руладой. Иефа завозилась, прислушалась к Зову. Судя по всему, Норах нес ее в нужном направлении еще несколько часов.

Перед лицом барда возникла любопытная мордочка ласки. Змейка распушила усы, покивала, чирикнула что-то дружелюбное. Иефа высунула руку из-под плаща, потянулась погладить, но ласка юркнула в траву и пропала. Зашуршали кусты, у костерка возник орк в компании Вилки. Обнаружив, что хозяйка наконец пришла в себя, совомедведь радостно забурчал и плюхнулся прямо на полуэльфку, основательно придавив ей ноги. Норах подошел к Иефе, сел рядом, протянул флягу.

- Поговорим? - спросил он.

- Поговорим, - кивнула Иефа.

- Не смей! - рявкнула ведьма.

- Тебя забыла спросить, - процедила Иефа и прикусила язык, наткнувшись на внимательный взгляд орка. - Я не тебе, - смутившись, неуклюже пояснила она. - Я...

- Да оно понятно, что не мне, - хмыкнул Норах. - Не знаю уж, кто тебе по ушам целый день ездит, но он тебя, по-моему, уже основательно допек.

- Это так заметно? - покраснев, спросила полуэльфка и подумала, что скрывать Элену от общественности - глупый и самонадеянный план.

- Уж поверь мне, заметно. Впрочем, я с самого начала понял, что ты слегка того...

- Спасибо тебе, - вздохнула Иефа. - Ты меня нес...

- Вчера ты меня, сегодня я тебя, завтра опять будет твоя очередь, - усмехнулся Норах и сунул Иефе в руки остывшую куропаточью ногу. - На, поешь. Если ты и завтра собираешься так гнать, то стоит основательно подкрепиться.

- Спасибо, - повторила Иефа, не зная, что еще сказать.

- Не за что, - лениво ответил орк, с хрустом и подвыванием потянулся, лег, вытянув ноги к костру и уложив голову на уютный совомедвежий бок, как на подушку. Детеныш что-то благодушно буркнул в ответ.

- Вилка ему верит, - сказала Иефа ведьме, - а раз Вилка верит, значит, и мне можно.

- Я не нравлюсь твоему воображаемому другу? - поинтересовался Норах.